НАГРАДЫ И НОМИНАЦИИ
1984 год - Номинация на «Golden Globes» (Золотой глобус) за женскую роль второго плана - Барбара Каррера.
1984 год - «Golden Screen» (Германия) за лучший фильм.
Предыстория очередного кинофильма о похождениях суперагента 007, в котором Шон Коннери в последний раз сыграл Джеймса Бонда, пожалуй, не менее увлекательна, чем сам боевик. В данном случае речь идет о варианте старой киноленты 1965 года с участием Коннери, «Шаровая молния». Все права на нее ирландец Кевин Мак Клори в свое время продал сроком на десять лет.
Еще в 1975 году Мак Клори позвонил Коннери и сказал, что собирается заняться возобновлением прав на «Шаровую молнию», которыми он обладал вместе с Флемингом. По соглашениям, которых Мак Клори добился в судебных баталиях с Яном Флемингом десять лет назад, в 1975 году к нему возвращались права на сценарий.
Идея заключалась в том, чтобы на основе старого сценария написать новый и выпустить римейк самого кассового фильма из бондовского сериала.
Коннери улыбнулся и ответил Мак Клори: «По-видимому, ты шутишь». Мак Клори воскликнул, что он абсолютно серьезен, и почему Коннери не хочет прислушаться к его словам? Как приманку, Кевин предложил Коннери участвовать в создании фильма с самого начала, присоединившись к сценаристам, и, конечно же, используя свой богатый и бесценный опыт работы в шести лучших фильмах о Бонде. Коннери заинтересовало то, что, как сообщал ему Мак Клори, писатель Лен Дейтон согласился написать новый сценарий, и они трое, несомненно, смогут прекрасно работать вместе. Заинтригованный, Коннери при первой же возможности прилетел в Ирландию и побывал у Дейтона, где они вместе писали сценарий.
Но затем в печать попали сообщения о том, что Коннери мог бы снова сыграть Бонда, хотя официально это не было подтверждено. Мак Клори лишь сказал, что его компания «Парадиз Филмс» начала приготовления к съемкам нового фильма о Джеймсе Бонде, добавив, что мистер Ирвинг Лазар, известный как Свифти, а также как самый выдающийся голливудский агент, прочел сценарий и заявил, что это один из самых замечательных сценариев, которые он когда-либо читал в своей жизни.
В одном из офисов «Еон Филмс» продюсер «Бондианы», Кабби Брокколи зажег свою сигару, потянулся к телефону и проговорил в трубку: «Соедините-ка меня с моим адвокатом...»
До некоторых пор дела создателей новой версии бондовского фильма шли тихо и без эксцессов, но это было затишье перед бурей. Кабби Брокколи, студия «Юнайтед Артистс» и наследники Яна Флеминга приступили к подаче исковых заявлений, целью которых стало остановить Кевина Мак Клори в создании новой версии «Шаровой молнии». Особенно им не хотелось, чтобы в новом фильме о Джеймсе Бонде играл Коннери. В прессе поднялась мощная волна антимакклоривских высказываний, в которых говорилось, что с Мак Клори нельзя вести финансовые дела, что он ненадежен, что у него нет никакой возможности делать то, что он задумал.
Коннери в тот момент, когда его собственная карьера была на спаде, поддержал Мак Клори. Три последних фильма Коннери - «Слишком далекий мост», «Большое ограбление поезда» и «Метеор» были выпущены компанией «Юнайтед Артистс» и Шон должен был действовать осторожно, чтобы не испортить отношения с компанией. Однако осторожность и хитрость не в характере кельтов, хотя он и старался предотвратить вопросы репортеров о том, будет ли он снова играть Бонда. «Множество людей желали сделать вклад в бюджет картины, - говорил Коннери. - Казалось все просто. У меня создалось впечатление, что с этим делом все чисто. Нет никаких правовых проблем. Однако, когда мы приступили к серьезным обсуждениям будущего фильма, обнаружилась масса трудностей. Вокруг нас появились сотни адвокатов. Затем началась компания в прессе, и я сказал себе: «С меня довольно», - и ушел из дела».
Мак Клори продолжал сражаться на нескольких фронтах сразу, не обращая внимания на разочарование Коннери. «Юнайтед Артистс» и Брокколи настаивали на том, что в соответствии с решением британского суда 1965 года о возвращении прав на «Шаровую молнию» через десять лет, Мак Клори должно быть позволено сделать только точный римейк фильма, а новый сценарий будет означать нарушение авторских прав.
***
Мак Клори подсчитал, что, когда он сотрудничал с Яном Флемингом в 1959 году, задолго до появления на сцене Брокколи и Зальтцмана, «Шаровая молния» была не единственной историей о Бонде, которую они написали вместе. Были, по крайней мере, два других сценария, и, как он полагал, он был вправе использовать их как основу для фильма о Бонде, который он мог бы поставить сам.
Но Брокколи и «Юнайтед Артистс» не собирались делиться своим бондовским бизнесом и для них было совершенно ясно, что Мак Клори должен быть остановлен, чего бы это ни стоило.
Только через 5 лет, в 1980 году Кевину Мак Клори удалось выиграть свой процесс против Брокколи, «Юнайтед Артистс» и наследников Флеминга. Апелляционный суд принял решение, в соответствии с которым Мак Клори, руководствуясь своими правами на «Шаровую молнию», мог начать работать над фильмом. Однако Мак Клори был страшно измучен - это была очень долгая и изнурительная битва. «Юнайтед Артистс» имела в своем распоряжении массу адвокатов, способных применять в своих действиях все легальные методы, им доступные. У него же не было никого, кто бы его поддерживал. Все деньги шли из его собственного кармана, так как студия, на которой он работал, отошла от Мак Клори, когда дела осложнились.
Мак Клори начинает искать деньги для фильма, понимая, что необходимо собрать сумму порядка 15-20 миллионов долларов. Он снова говорит, что Коннери должен играть Бонда. Ничего существенного не происходит в течение нескольких месяцев, до тех пор, пока Джек Швартцман, богатый адвокат из Лос-Анджелеса, связанный со студией «Лоримар Пикчерс» не решает сделать свой первый шаг в кино и предлагает финансировать весь проект.
Принятию в 1981 году соглашения между заинтересованными сторонами предшествовали долгие дискуссии. В обмен на не разглашенную сумму Мак Клори представил две папки листов. В них лежали два сценария - первый, написанный им совместно с Флемингом для «Шаровой молнии», и второй, написанный Коннери и Леном Делайтом пять лет назад и названный «Боеголовка» («Warhead»). Они подписали документ, который впоследствии называли «Контракт «Боеголовка»», и Швартцман отдал все дело в руки сценариста Лоренцо Семпла (создателя «Бэтмена») для окончательной обработки сценария. Швартцман уже давно решил, что только один актер способен превратить эти пожелтевшие листы бумаги в деньги. Этим актером был Коннери. Он позвонил Шону. Коннери не сказал «нет», хотя Швартцман прекрасно понял, что он должен сделать предложение Коннери так, что бы тот не смог отказаться. Два миллиона долларов? Три?
Началась конкуренция. Тогда, в начале 1982 года, в нью-йоркской прессе много говорили о Роджере Муре, потребовавшем за свое участие в новом бондовском фильме «Осьминожка» («Octopussy»), с которым должен был конкурировать самый первый и вновь вернувшийся к людям агент 007, 5 миллионов долларов плюс проценты от сборов. Брокколи снова повторил свой старый постулат, что Бонда может сыграть любой, и ходили слухи, что он предложил эту роль совершенно неизвестному актеру, состоявшему в хороших отношениях с его дочерью. Тогда Мур согласился на 4 миллиона. Коннери решил, что как Бонд он стоит, по крайней мере, не меньше, чем Мур. В конце концов, он получил 5 миллионов долларов.
Жена Шона Коннери, Мишлин сказала о возвращении Шона к роли Бонда, что это должно быть забавно, и даже предложила название фильма - «Никогда не говори «никогда»», что совершенно не отражало его сюжет. Это просто была шутка - Шон так долго говорил, что он больше никогда не будет играть Бонда! В Голливуде слово «никогда» имеет столько же значений, сколько толкований статьи контрактов с актерами. Коннери уже два раза говорил «никогда». Он называл Бонда «Чудовищем Франкенштейна» и другими довольно грубыми прозвищами. Но почему же в возрасте 52 лет, он решил вновь вернуться к этому персонажу? Возможно, из-за страха перед катящейся под уклон карьерой? Возможно, он хотел снова пережить тот успех, который агент 007 принес ему двадцать лет назад? А может быть, он видел в этом шанс оживить свой имидж и проверить силу его воздействия на новом поколении зрителей? А может, все было гораздо проще и прогматичней, и основной причиной возвращения Бонда стали деньги?
Этот вопрос задавали ему много раз, и всегда он давал разные ответы разным журналистам, причем никто из них не оставался полностью удовлетворен его объяснениями. Одному интервьюеру он сказал, что ему было «любопытно» воскреснуть вновь в этой роли, другому - «это было забавно», а третьему - «я думал, что это может быть интересно».
Его желание снова сыграть Бонда, возможно, было связано с шансом утереть нос и отомстить продюсерам «Бондианы», Кабби Брокколи и Гарри Зальтцману.
И вот, надев парик, как и двадцать лет назад, когда в его жизнь впервые вошел знаменитый агент 007, Шон готовился к последнему сражению с Блофельдом. Независимо от причин, по которым Шон согласился снова сыграть Бонда, это было весьма смелое решение, как признавали его друзья. Ведь фильм мог оказаться неудачей в соответствии с хорошо известным принципом шоубизнеса, гласящим, что никогда нельзя возвращаться назад. И правда, Роджер Мур, лишь на год старше Шона, уже считался слишком старым для роли Бонда. Коннери пристально всматривался в себя, стараясь оценить шансы на успех. Его лицо носило на себе отпечаток пожившего человека, он вообще всегда казался старше своих лет. Шон стал полнее, хотя все еще имел хорошую форму благодаря постоянным занятиям гольфом, теннисом и плаванием. Он, пожалуй, выглядел так, как мог бы выглядеть Джеймс Бонд спустя двадцать лет после своего первого появления на киноэкране.
И даже при всем при этом, чтобы снова обрести необходимую форму, он должен был усердно заниматься в спортивном зале. Шон так сильно старался все эти годы похоронить свою связь с Бондом, что публика уже забыла его облик в этой роли, привыкнув к человеку с разными лицами и разными характерами его персонажей. Как зрители будут реагировать на его появление в образе агента 007? Его истинные поклонники, глядя на постаревшего Бонда, будут вспоминать, каким он был молодым и привлекательным, с мягким взглядом глаз, в которых все время вспыхивали искорки юмора, двигающегося с кошачьей грацией по всему пространству экрана, говоря не только словами, но и с помощью движений тела.
Сможет ли он все это вернуть? Или уже слишком поздно?
Найти ответы на эти вопросы для Шона было гораздо важнее, чем получить предлагаемый ему сногсшибательный гонорар. Он, несомненно, рисковал своей актерской репутацией. Он прекрасно знал, что многие были бы в восторге, увидев, как зрители будут его осмеивать. Вот почему с самого начала работы над фильмом он потребовал, чтобы ничто - ни последний вариант сценария, ни подбор актеров и режиссерские решения - не проходило без его участия. Он хотел контролировать все.
здесь
.А вообще здорово .У меня просто нет слов и не о чем говорить. :good:
